Сельва
Игорь Цирульников
ЭТО НЕ СОВСЕМ РАССКАЗ, А, СКОРЕЕ, РЕПОРТАЖНЫЙ ОЧЕРК О ПРИКЛЮЧЕНИЯХ РУССКОГО СПЕЦНАЗА В ДЖУНГЛЯХ ЮЖНОЙ АМЕРИКИ. И КУДА ТОЛЬКО НАШЕГО БРАТА ЛИХАЯ СУДЬБА НЕ ЗАНОСИТ!..)))
...Почти невидимое за переплетенным над головой многоярусным сводом деревьев хмурое небо лениво сочится теплым дождем. В высоких кронах этой бескрайней зеленой крыши встревожено кричат лесные обезьяны и неведомые тропические птицы. Пряным застоялым воздухом гигантского парника трудно дышать. Ноги в крепких армейских ботинках на высокой шнуровке давно и безнадежно промокли. Влажная одежда липнет к телу, а звон атакующей мошкары порой заглушает все остальные звуки вокруг. Отмахиваюсь не столько от роя надоедливого гнуса, сколько от беспокойной мысли о малярии, которую легко могу с его помощью заработать.
Это северо-восток Перу, знаменитая Амазония. Подобные джунгли именуются «влажными густыми вечнозелеными экваториальными лесами» или просто сельвой. Другой материк, другое полушарие, почти другая планета. Здесь даже времена года прямо противоположны привычным. Писатели-фантасты раньше такой представляли себе Венеру - заливаемые бесконечными ливнями заросли, полные инопланетных существ, напоминающих собой хищную фауну земного Юрского периода. Действительно, в этих гиблых местах легче поверить во внезапное появление перед собой туши динозавра, чем представить, что в Москве все еще лежит снег...
Мы примерно в четырех градусах к югу от экватора. До России отсюда невообразимо далеко - как до той же Венеры. Зато до Колумбии, Эквадора и Бразилии рукой подать, всего-то каких-нибудь пара сотен километров. По карте. Но в джунглях кратчайшее расстояние между двумя точками не всегда есть прямая. Первозданные заросли Перу делятся на два вида: сельву высокую (в предгорьях), именуемую на языке кечуа «рупа-рупа», и сельву низкую (равнинную), которая называется «омагуа».
Наш отряд из восемнадцати человек пробирается сквозь эту самую омагуа. Мы ищем удобное для постройки базового лагеря место. По ходу поиска инструкторы из перуанской морской пехоты раскрывают нам некоторые местные секреты. Оказывается, широкие листья одного из растений, попавшегося нам на пути, останавливают кровотечение, как подорожник. Мучнистую сердцевину ствола игольчатой пальмы можно употреблять в пищу. Из перерубленной лианы течет питьевая вода, а застывшая древесная смола - прекрасное топливо для разведения огня под дождем. И таких неожиданных природных палочек-выручалочек, о которых мы должны знать, в Амазонии тысячи.
Те из нас, кто идет в голове колонны, часто пускают в ход мачете. Отточенные до бритвенной остроты полуметровые лезвия отвоевывают нам у непролазной местной флоры возможность продолжить дальнейший путь. Певучие, почти мелодичные удары клинков вязнут коротким эхом в духоте «зеленого ада».
Место для лагеря определили, наконец, неподалеку от обнаруженного ручья с проточной водой. Дождь, нудно зарядивший с утра, прекратился, и «верхний этаж» джунглей заливает полуденным солнцем. Однако на нашем уровне по-прежнему царит полумрак. Под подошвами хлюпает жидкая грязь. Проводники-перуанцы и наш итальянский «эль хефе» Яцек Палкевич оживленно переговариваются между собой. Мы же, русские, больше молчим, экономя силы. В этой влажной жаре каждый раз, когда надо сделать что-либо, необходимо сначала совершить над собой настоящее насилие.
Фотографа экспедиции Дмитрия Голованова и меня, ее видеооператора, серьезно беспокоит возможный отказ техники из-за сверхвысокой влажности. Каждый кадр здесь, каждый сантиметр видеопленки по-своему уникален и неповторим. Еще в Москве мы запаслись самодельными холщовыми мешочками со специальными гранулами, поглощающими влагу, которые теперь держим в кофрах с аппаратурой. Сами рабочие сумки надежно укутаны полиэтиленовыми чехлами. Несколько забегая вперед можно сказать, что ни моя «SONY» формата Hi-8, ни боевой «CANON» Дмитрия не подвели нас ни разу. А вот любительская цифровая видеокамера одного из наших товарищей «умерла» почти сразу же после входа в джунгли - не выдержала экстремальных условий работы.
Цивилизация осталась в Икитосе, административном центре департамента Лорето. Возникший как центр сельскохозяйственной колонизации еще в середине восемнадцатого века, этот город вблизи восточной границы страны, затерянный среди необъятных просторов экваториальных джунглей, сегодня насчитывает более ста тысяч жителей. В нем действует международный аэропорт, есть даже созданный в 1961 году Национальный университет Перуанской Амазонии, который занимается изучением флоры и фауны амазонской сельвы, а также этнографическими исследованиями многочисленных племен «лесных» индейцев. Отсюда в десятидневные круизы по великой южно-американской реке через колумбийский городок Летисия до бразильского порта Манауса на Рио-Негро отправляются комфортабельные туристические теплоходы.
Здесь же расположен и крупнейший в Перу музей природоведения, который дает многочисленным любителям экзотики и безопасных путешествий яркое представление о своеобразии этого региона. На улицах оживленно: машины, автобусы, пешеходы… Большое количество трехместных мотоколясок-такси тарахтят по проезжей части в разных направлениях, развозя под своими разноцветными тентами праздных туристов.
Одновременно Икитос является форпостом перуанских Военно-морских сил в бассейне Амазонки. На флотской базе (от города ее отделяет река Нанай, один из многочисленных амазонских притоков) расквартировано уникальное подразделение, специально предназначенное для ведения боевых действий в джунглях. Это Первый батальон морской пехоты Сельвы, элитная воинская часть вооруженных сил страны. Ее командир фрегат-капитан Роберто Барриос после нашего прибытия в BASE NAVAL рассказал, что его пехотинцы помимо проведения поисково-спасательных, а также сугубо военных операций часто привлекаются полицией к перехвату в пограничной зоне караванов наркоторговцев:
- В основном, из нашей страны в Колумбию везут только сырьевую пасту, которую там перерабатывают на чистый кокаин, а затем пытаются переправить уже готовый товар обратно. Мы же стремимся эти контрабандные каналы перекрыть. Иногда моим патрулям приходится вступать в перестрелку с «караванщиками», но чаще все обходится без боя - преступники знают, что в случае вооруженного сопротивления морская пехота пленных брать не станет.
Разговор происходит на причале базы рядом с контрольно-пропускным пунктом, у которого установлен настоящий артиллерийский раритет: 47-мм морская пушка системы «Викерса с сыновьями и Максима» образца 1906 года. Такие орудия в свое время устанавливались на речных мониторах и канонерках, наводивших порядок в этом некогда Богом забытом краю. Напротив КПП, прямо под мачтой с развевающимся на ветру государственным флагом, застыл бронзовый бюст грозного перуанского адмирала, основавшего здесь во второй половине девятнадцатого столетия военно-морской опорный пункт. На пьедестале табличка с надписью «Морякам–потомкам в пример».
По своей сути Batallon de Infanteria de Marina de Selva № 1 «IQUITOS» не только мощный мобильный боевой отряд, но еще и специальный учебный центр по подготовке коммандос. Здесь царит спартанская дисциплина. С первых шагов на военной службе новобранцам внушают чувство гордости за принадлежность к корпусу морской пехоты, прививают навыки беспрекословного подчинения командирам. Психология гражданского человека ломается жестко, почти жестоко. Например, морякам на КМБ категорически запрещено опускать в строю высоко вздернутый подбородок и смотреть без разрешения в глаза старшего по званию. Так исподволь развиваются необходимые пехотинцу волевые качества, так идет превращение сырого человеческого материала в закаленных бойцов сельвы.
В просторных казармах койки в три яруса, и свойственная всем армиям мира аскетическая обстановка. Офицеры и кадровые сержанты живут вместе с семьями тут же на базе в отдельных коттеджах, бок о бок со своими подчиненными.
Общий любимец солдат роты «Кондор», в которой нас разместили - трехмесячный обезьяний детеныш. В холле, разделяющем спальные помещения, установлен цветной телевизор, который отключается только после отбоя. Любимые телевизионные программы перуанских «маринерос» – футбольные матчи и бесконечные «мыльные оперы», в которых снимаются умопомрачительной красоты местные актрисы. Когда очередная теледива начинает страдать, томно закатывая влажные от слез очи, половина казармы, побросав все дела, сбегается к телевизору. При этом несколько секунд в воздухе царит почти благоговейная звенящая тишина.
В кадре крупно – высокая женская грудь в декольте, бурно вздымающаяся в такт нервному дыханию героини. Невнятный ропот прокатывается по застывшим рядам солдат. Смена плана, красотка с большой грудью исчезает с экрана телевизора – и личный состав, ворча, вновь разбредается по своим делам кто куда.
Правда, не на долго: несколькими минутами позднее забег повторяется. Затем еще раз. И еще, и ещё... – до конца серии, в общем.
Одной из основных практических дисциплин, которые преподаются в батальоне, является суровый курс выживания в джунглях - Supervivencia en Selva по-испански. Ради него, собственно, наша команда и оказалась столь далеко от дома. В состав прибывшей в Икитос группы «курсантов» входят офицеры Национального центрального бюро Интерпола в России, сотрудники одного из отрядов специального назначения МВД и представители Межрегиональной Ассоциации ветеранов спецназа «Русь» вместе со своим президентом Леонидом Петровым. Практически у всех российских участников этой международной экспедиции за плечами боевой опыт, приобретенный в «горячих точках» бывшего Союза. Да и с известным итальянским исследователем Яцеком Палкевичем, организатором и руководителем вояжа в страну древних инков, они работают уже не первый год.
Яцек - человек действительно уникальный. Он признанный эксперт по практике выживания в экстремальных природных условиях, неутомимый путешественник. Член Британской Королевской академии географических наук, автор множества научных работ, книг и журнальных статей. В свое время создал в Италии первую европейскую школу выживания. Последнее крупное географическое открытие двадцатого века - точное определение истока Амазонки - тоже принадлежит Палкевичу. Подобные ему по складу характера люди в прошлом обязательно становились либо кортесами, либо колумбами. Почти тридцать лет он занимается организацией и проведением специальных тренингов в труднопереносимых для людей местах земного шара. Особую страсть питает к безводным пустыням и экваториальным джунглям. С 1997 года под эгидой Совета Безопасности и МВД России проводит тренировки по выживанию с представителями правоохранительных органов, и наша - уже четвертая в этом цикле. Основной костяк нынешнего перуанского этапа прежде прошел суровые университеты песков Сахары и лесных дебрей Венесуэлы.
Девиз морской пехоты Перу - ACCION Y VALOR - «Эффективность и отвага». Девиз Первого батальона морпехов сельвы - SEGURIDAD DESTREZA DECISION - «Безопасность, ловкость, решительность». В полном соответствии с этими бравыми лозунгами проходит и наше обучение. Пребывание в казармах подразделения продлилось всего чуть более суток. И уже во второй половине следующего дня по прибытию мы вместе с «великолепной семеркой» бывалых сержантов-инструкторов отчаливаем от пирса гостеприимной флотской базы, битком набившись в десантный мотобот. Нам предстоит десятичасовой переход по Нанай и Амазонке до Манити - реки, где будет проходить практический курс обучения. Теоретический состоял из двух обзорных лекций и вводного занятия на полигоне части, представляющего собой участок диких джунглей.
Первые часа три пути от Икитоса следы присутствия человека попадаются почти на каждом шагу - то пристань берегового нефтяного терминала, то поля и хижины деревни с играющими в футбол чумазыми детьми, то обшарпанный трудяга-буксир, куда-то волокущий порожнюю баржу. Сидим в спасательных пробковых жилетах, буквально вповалку друг на друге и вещмешках со снаряжением. Несколько раз на встречных и попутных курсах расходимся с лодками и катерами, люди с которых, завидев нашу униформу, вскидывают руки в приветствии: «Ола, милитари!..» Армию и флот здесь, что и говорить, уважают. Боятся, наверное.
Затем вдруг как-то сразу наш десантный «Арго» оказывается во всем обозримом водно-лесном пространстве один-одинёшенек.
Отсняв на видео величественную панораму пустынной реки, неспешно несущей мимо меня свои мутные воды на восток в далекую Атлантику, пробираюсь на корму бота к Палкевичу:
- Яцек, а в чем смысл подобных тренингов? Ведь вряд ли нашим спецназовцам когда-нибудь на практике пригодятся полученные в пустыне и здесь, в сельве, навыки.
Итальянец не без сожаления отрывается от созерцания радуги в полнеба, возникшей на фоне свинцовых туч прямо по ходу лодки, и смотрит на меня терпеливым взглядом мудрого индейского вождя:
- Сейчас, Игорь, никто не может поручиться за то, какие навыки пригодятся, а какие нет. А вдруг российские граждане где-нибудь в чужой стране окажутся в заложниках у террористов? И тогда ваши спецслужбы будут вынуждены действовать в незнакомых условиях, что существенно усложнит их работу. А люди, которые пройдут подготовку вашего уровня уже изначально при прочих равных имеют больший шанс на успех. Они смогут работать более эффективно и умело. Это один момент. Другой состоит в обмене опытом и общении профессионалов разных стран. Раньше каждая спецслужба держала в тайне свою тактику, технику и оружие. На общем деле это сказывалось негативно, поскольку в противодействии международному терроризму наоборот надо объединяться. Но на официальном уровне слова большей частью так и остаются словами. Зато когда сотрудничество идет неофициально, но при поддержке силовых структур государства, да еще и на практике, такой как эта, тогда все получается и быстрей и легче. Профессионалы всегда поймут друг друга, даже если они говорят на разных языках.
У экватора темнеет и светает быстро. Несколько минут фантастических красок заката, и наше суденышко окутывает теплая безлунная ночь с яркими незнакомыми созвездиями на бархатном южном небе. Но еще до наступления полной темноты, в коротких сумерках справа по борту вдруг открывается широкая протока, в которую сворачиваем, сбросив обороты движка. Это и есть долгожданная Манити. Но расслабляться пока рано, хотя за спиной уже большая часть пройденного пути.
Двое впередсмотрящих с мощными фонарями в руках, рассекающими тьму метров на пятьдесят, координируют действия рулевого. То и дело над водой в ночи яркими метеорами проносятся большие летающие жуки-светляки. Пожилой сержант Хулио Да Сильва, с которым я сижу, спина к спине на днище лодки, объясняет, что они называются «люксьернога»:
- У нас есть шлягер, в котором герой сравнивает с ней свою возлюбленную, - суровый морпех, дубленое лицо которого пересекает давний шрам от ножевого удара, улыбается темноте. - «Люксьернога, милая люксьернога, ты прилети на свет любви, мой путь сияньем озари. Мне одиноко и темно, беда стучит в мое окно - без тебя...»
Над черной стеной деревьев, обступивших реку, ярко горят четыре звезды Южного Креста. Воображаемая линия, проходящая по его длинной оси, направлена строго на юг. Но нам с этим созвездием не по дороге - мы держим курс на восток.
...Спустя четыре часа интенсивного труда база отряда готова. Между близко стоящими деревьями развешаны брезентовые гамаки с противомоскитными сетками и пленочными тентами на случай ливня. В принципе, мы могли бы обойтись и этим необходимым минимумом. Но нам нужно получить как можно большую практику во всем, что касается выживания в условиях сельвы. Поэтому часть людей буквально в поте лица оттрудилась на «пальмоповале». Другие были заняты возведением каркасов будущих шалашей и навесов. Третьи сносили к лагерю срубленные ветви, которые пошли затем на крыши этих нехитрых строений и их маскировку. Перестук врубавшихся в древесину мачете, шум падающих деревьев и громкая испано-русская речь на довольно продолжительное время перебивают пеструю разноголосицу джунглей.
Над возведенным бивуаком торжественно поднимаем флаги трех государств - России, Перу и Италии.
После непродолжительного перерыва, несколько восстановившего наши основательно истощенные переходом и строительством силы, возобновляем занятия по практике выживания. Палкевич и перуанцы теперь обучают нас искусству разведения огня в условиях стопроцентной влажности. Костер в джунглях человеку лучший товарищ. Он согреет и поможет приготовить еду, подсушит мокрую одежду и хищное зверье отгонит. Едкий дым избавит от назойливых москитов, а яркое пламя послужит сигналом, если вы терпите бедствие. Но только вот развести его и поддерживать - целая наука, уж больно дрова здесь сырые.
От голода в джунглях способны умереть только очень ленивые или крайне брезгливые люди. Обилие животных, птиц и рыбы, разнообразие видов дикорастущих в омагуа экзотических плодов оставит далеко позади ассортимент продовольственной секции любого супермаркета. Только нужно научиться это все найти и добыть. В крайнем случае, поддержать жизнь можно и употреблением в пищу толстых пальмовых гусениц. Их называют «коконэ», и обычно едят либо живыми, либо зажаривают на костре, нанизывая на заостренную палочку сразу несколько штук. Сержант Да Сильва сказал, глядя на наши постные лица, что употребление в пищу этих гусениц усиливает мужскую потенцию. Здорово, конечно, только что с того?.. Где в джунглях избыточную потенцию реализовывать? Точнее, на ком?..
Преодолевая невольное отвращение, съедаю одну живую «коконэ». Брр-рр, как водянисто и безвкусно!.. Питательно (пальмовые гусеницы богаты протеином), но гастрономического восторга не вызывает, хотя, если вспомнить цитату из известного фильма - «жить захочешь, еще и не так раскорячишься». Эта фраза в сельве приходила мне на ум постоянно. Кстати, туристы в ресторанах Икитоса платят за каждый шампур шашлыка из «коконэ» примерно по доллару США в пересчете на местные деньги – соли.
Вечером сталкиваемся с первой проблемой. Ветхий перуанский гамак с военного склада не выдерживает богатырского веса одного из наших товарищей. Вместе строим для оставшегося без крова друга новое жилище. Архитектурными изысками себя особо не утруждаем. Чтобы не тревожили ни муравьи, ни змеи, ни внезапный дождевой паводок, на рогатках над землей делаем настил из стволов тонких деревьев. Стены и крышу составляет все тот же гамак, обложенный со всех сторон ветвями пальм. Успеваем закончить этот процесс еще до наступления темноты. В итоге общих усилий получается достаточно симпатичное «бунгало». Морские пехотинцы, наблюдая со стороны за нашими действиями, выражают Яцеку свое одобрение:
- Молодцы, неплохо у них получилось. Они на лету все схватывают. Да и товарища в беде не оставили. Это правильно.
Первая ночь в сельве проходит без происшествий. Гомон птиц, стрекот цикад, вопли обезьян вместе с таинственными шорохами в траве вокруг стоянки воспринимаются уже почти обыденно. С наступлением темноты к этому хору примыкает оглушительное кваканье многочисленных видов жаб и лягушек. Это удивительное кипение жизни тропической природы не прекращается в джунглях сутки напролет. Впрочем, к нему очень быстро привыкаешь, и вскоре совершенно перестаешь обращать внимание. Между стройными силуэтами пальм, живописно увитыми канатами лиан, летает множество светляков. Уже в полудреме вдруг вспоминается прочитанный когда-то в детстве эпизод из книги об исследователях Амазонки, где описывается гибель одного из первых европейских путешественников. Его задушила в собственной спальной сетке анаконда, одним движением стальных мышц превратив в мешок с переломанными костями. С этой бодрой мыслью и засыпаю в своем уютном гамачном коконе. Для москитов я уже вне зоны доступа.
Наутро нас обучают изготовлению из подручных природных материалов средств рыбной ловли и ловушек на лесную живность - трамп. На голодный желудок, конечно, сойдут уже знакомые нам по вчерашнему дню жареные пальмовые гусеницы, но лучше все-таки попробовать отловить себе на обед что-нибудь более вкусное. Лягушку, например, или какого-нибудь лесного грызуна. Кстати, легкую добычу - вялых и павших зверьков есть нельзя, поскольку такие животные, как правило, больны или сдохли от болезни. Сержант-инструктор показывает, как делаются примитивные капканы, как они работают. Существует несколько видов таких ловушек, но всех их объединяет простота конструкции. Они требуют для своего производства лишь нож или мачете, пару десятков заостренных колышков, тонкую и прочную на разрыв лиану, да еще листья для маскировки. Ну и время, конечно. К середине дня по периметру бивуака устанавливаем несколько уже собственноручно изготовленных трамп, кладем для приманки мелкие кусочки пищи, а сами уходим в джунгли. На охране лагеря остаются двое пехотинцев.
Отряд совершает марш-бросок, двигаясь колонной (иначе тут пройти просто невозможно) то по едва заметным звериным тропам, а то и сквозь откровенные буреломы. В случае необходимости орудуем мачете. Несколько раз, иногда погружаясь по грудь в трясину, пересекаем затхлые болота, попадающиеся здесь на каждом шагу. Белесая вода и мокрая одежда приятно охлаждают разгоряченное тело. О возможных змеях и кайманах в этот момент как-то не думается. Думается исключительно о том, когда же, наконец, объявят привал. И еще надо успевать буквально на бегу работать, унимая дрожь в уставших руках. Ловлю в видоискатель «картинку», и задерживая рвущееся наружу тяжелое дыхание, чередую съемочные планы, что бы потом в Москве было легче их монтировать: средний план, крупный, общий, опять средний...
Старший группы перуанцев Хайро Дел Агила Кастро останавливает всех прямо среди зарослей папоротника, юкки и рощицы каких-то невзрачного вида высоких деревьев с грубой шершавой корой. Машинально делаю мачете крестообразную зарубку на ближайшем стволе. Из глубокого разреза начинает сочиться тягучий белый сок.
- В сельве нет ярко выраженных ориентиров. - Худощавый смуглолицый сержант обводит рукой чащобу, как бы предлагая слушателей убедиться в справедливости этого утверждения. Палкевич почти синхронно переводит его слова на русский язык: - Для того чтобы выйти к людям, надо передвигаться по течению вдоль русла первого же найденного вами ручья или протоки. Такие протоки непременно впадают в реки, а мелкие реки - в более крупные, на берегах которых всегда есть человеческие поселения. Лучший же способ сориентироваться на местности - подняться по лиане на самое высокое доступное дерево и осмотреться. Дым над лесом или какие-либо изменения рельефа подскажут вам направление дальнейшего движения. Обнаружив людей, не спешите. Хотя бы какое-то время из укрытия понаблюдайте за их поведением, действиями. И только убедившись, что вам ничего не угрожает, открывайте себя. Двуногие хищники могут оказаться гораздо опаснее четвероногих.
После таких слов перуанского сержанта окидываю обступающие нас со всех сторон джунгли иным, более настороженным взглядом. Вдруг замечаю, что белая смола из сделанной мною несколько минут назад зарубки на дереве несколько потемнела и застыла, превратившись в твердую и упругую на ощупь массу. Неужели я стою перед легендарным каучуконосом-гевеей или близким ей по виду растением? Загадка так и остается не решенной, поскольку «эль инструкторе» снова дает команду на возобновление движения.
«Вот бли-и-ин, твою перуанскую маму!..» Проще умереть.
Вскоре нас разбивают на пары, каждая из которых самостоятельно должна найти обратную дорогу к лагерю. Мы с Дмитрием Головановым выходим к бивачному костру последними из группы, проплутав в сельве почти два часа. Наше «явление Христа народу» встречается беззлобными шутками товарищей, а встревожившимися было за нашу безопасность морскими пехотинцами - с видимым облегчением.
Ужинаем пойманным на одну из трамп большим попугаем. Меню дополняют потрошеные жареные рыбины, похожие на пираний. Русские и перуанцы вперемешку сидят на бревнах у огня. Не смотря на языковой барьер, идет оживленный обмен впечатлениями. В Перу вообще народ веселый, жизнерадостный и общительный. Решение трудных проблем вечно откладывается на следующий день. «Это Южная Америка, здесь все «маньяна» (завтра), привыкайте», - сказал однажды Палкевич.
Рядом со мной на стволе поваленной пальмы сидит тридцатичетырехлетний подполковник милиции из Москвы, тяжело раненый на Кавказе, но выживший вопреки всему и продолжающий служить своей стране. Он достает из костра прокопчённую рыбу, пронзенную тонкой веткой, и передает ее соседу. Сорокатрехлетний текнико-премьеро из Икитоса, ветеран пограничных войн с Эквадором, оставивших у него на спине длинный и извилистый как сама Амазонка рубец от минометного осколка, благодарит русского «амиго» улыбкой и вежливым кивком. Оба, оторвавшись от еды, начинают вдруг смеяться, хлопают по рукам, а затем довольные друг другом возвращаются к прерванной трапезе. По кругу проходит, быстро пустея, литровая бутылка виски, купленная еще в Шереметьевском «Дьюти фри». Каждый отхлебывает глоток-другой, и передает товарищу. Леонид Петров невозмутимо констатирует: «Для дезинфекции желудка вещь необходимая. Как без нее?..» Спорить с таким утверждением действительно сложно. Уж больно у нас в последнее время питание экзотичное, как бы не было беды. Да и комары, как ни странно, меньше кусают...
Новое утро приносит новую добычу. Ночью срабатывают две трампы, предоставив нам к завтраку двух зверьков, похожих на крыс. Один из лесных трофеев готовит инструктор. Второго - уже наши ребята. Круто посоленное и прожаренное мясо зверушек по вкусу и виду напоминает хорошего бройлера. На гарнир - отваренные в солдатском котелке бананы. Непривычную пищу запиваем густым травяным чаем вприкуску с пучками сладкого тростника вместо сахара. А потом - опять в лес, закреплять полученные накануне навыки ориентирования.
Если вам придется «выживать» где-нибудь с Палкевичем, всегда будьте готовы к любым неожиданностям. Он большой мастер по этой части. Во второй половине дня итальянец сообщает нам, измотанным до предела, «радостную» весть:
- Друзья мои, конечно, все вы сегодня устали. Но у меня для вас есть хороший сюрприз. Я посоветовался с перуанцами, они удивлены успехами вашей группы. Но у них в курсе «супервивенсия» есть экзамен такой, небольшая проверка полученных знаний. Каждый курсант после прохождения многомесячной подготовки должен самостоятельно провести в джунглях неделю. Разрешается иметь при себе только мачете. И еще флягу с питьевой водой. Так вот, я договорился, что и вы пройдете через это испытание. Учитывая темп нашей подготовки, вам на него отводят вместо семи дней только одни сутки.
Трудно сказать, что мы встречаем эти слова с пионерским энтузиазмом. Двое дюжих СОБРовцев, получивших за внешний вид и неразлучность кличку «мишки Гамми», переглядываются. Один из них цедит сквозь зубы: «Ну, Яцек, ну спасибо, ну удружил...» Однако ничего не поделаешь, таковы условия тренинга.
Последовавшие затем долгие часы наедине с сельвой, лично мне запомнятся надолго. Опыт показывает, что большинство смертельных исходов в поединке «человек-природа» происходит здесь не из-за нападения хищных животных или недоедания, а от парализующего волю подсознательного страха перед чуждой нам средой обитания. А точнее средой выживания. В джунглях побеждает тот, кто не сдается, борьба за существование здесь не прекращается ни на секунду. Оставшись один на один с «зеленым адом» важно не сломаться психологически. Надо бороться за жизнь и ничего не бояться. Совершенно не имеет значения, как далеко ты находишься от других людей. И в десяти шагах от лагеря чувствуешь себя так, словно остался единственным на весь белый свет. Надеяться на волшебное появление в амазонской глуши спасательной партии или случайно кочевавшего мимо «лесного» племени тоже особо не стоит. Обычный человек (если, конечно, он не возьмет себя в руки) погибнет или сойдет с ума от этого ощущения вселенского одиночества и собственной беспомощности, похожих на шок, прежде чем ему успеют придти на помощь. Следует рассчитывать только на свои силы и... удачное стечение обстоятельств.
Экзамен все проходят честно. Из зарослей к лагерю выходим по одному: уставшие, осунувшиеся, но гордые собой. И только здесь осознаем до конца, какой опасности подвергались ночью. Морские пехотинцы отловили у базы страшную гостью из джунглей. Она имеет желтый цвет чешуйчатой кожи, полтора метра длины и маленькую треугольную голову. Хайро Кастро говорит нам, крепко держа извивающуюся пленницу прямо перед собой на вытянутой руке:
- Я много лет живу в сельве. Много раз бывал в районах, где мы ликвидировали террористические группы. Участвовал в боях с эквадорскими войсками. Но никого и ничего я так не боялся в своей жизни, как встречи с подобной красавицей. Обычно змеи нападают на человека, только обороняясь. Но этот вид атакует первым, и укус его вызывает неотвратимую мучительную смерть. Быть застигнутым врасплох такой гадиной - вот мой самый большой страх, скажу откровенно.
Старший инструктор смотрит каждому из нас в глаза. Должно быть, он ожидает увидеть насмешку над своей, как ему кажется, слабостью. Однако мы и сами испытываем похожее чувство. Тогда пехотинец аккуратным ударом мачете отсекает коварному пресмыкающемуся голову. Обезглавленное змеиное тело продолжает рефлекторно подергиваться еще минут десять после казни. Перуанцы сноровисто снимают с него кожу, которую один из них забирает себе в качестве трофея на поясной ремень.
Вскоре после расправы над змеей наш лагерь сворачивается. Теперь нам предстоит очередной утомительный переход с двадцатикилограммовой выкладкой по уже ставшим почти родными джунглям. От усталости и духоты кружится голова, подкашиваются ноги. На обувь налипли комья раскисшей почвы, затрудняя и без того нелегкую дорогу. Саднят основательно натертые лямками вещмешка плечи. Постоянно хочется пить, но обеззараженную специальным химикатом воду во фляге приходится расходовать бережно.
Наконец, многочасовое изнуряющее движение закончено - отряд входит в индейскую деревню у Манити, откуда вечером нас заберет обратно в Икитос моторная лодка. Под ногами путаются представители разнообразной домашней живности. В основном, это куры, утки и поросята. Почти каждый дом украшают яркие предвыборные плакаты с улыбчивым портретом одного из кандидатов: «ТОЛЕДО ВАШ ПРЕЗИДЕНТ, ГОЛОСУЙТЕ ЗА ТОЛЕДО!» Короткий отдых перед последним этапом практических занятий тренинга заполнен установлением контакта с местным населением, настроенным, впрочем, к нежданным пришельцам вполне благожелательно. Интернационального языка жестов оказывается вполне достаточно для элементарного общения. Но долго нам таким образом развлекаться не приходится. Мы должны научиться основным навыкам управления пирогой - бонго и строительству плота.
Чередуясь, срубаем неизменными мачете на ближайшем участке сельвы несколько не слишком толстых, сантиметров двадцать в диаметре, бальсовых стволов. В свое время Тур Хейердал именно из бальсы соорудил свой легендарный «Кон-Тики». Наша задача скромнее, чем у знаменитого норвежца - нам нужно изготовить плавательное средство, способное выдержать всего двух-трех человек. Древесина бальсы лучше всех других пород пропитанных влагой деревьев омагуа подходит для этой цели, поскольку держится на воде подобно пробке. Срубленные бревна с трудом оттаскиваем к берегу реки. Пока суд да дело, пробуем себя в качестве гребцов на маневренных индейских лодках-долбленках. Держать их на верном курсе при помощи единственного весла оказывается не так уж и просто. Однако мы быстро осваиваемся.
Плот тоже сооружаем достаточно оперативно. В самый разгар работы, к всеобщему облегчению, гнетущая дневная жара сменяется вдруг прохладным живительным ливнем. С наслаждением подставляем себя под его бодрящие потоки, жадно хватаем их потрескавшимися губами, и пьем, пьем, пьем этот небесный напиток, кажущийся нам сейчас необычайно вкусным. Когда грозовой фронт стремительно проходит, вновь уступая место палящему солнцу, с новыми силами возвращаемся к своему прерванному занятию. Надежно скрепленный длинными лентами собственной гибкой коры плот в миллиардах сверкающих брызг вскоре успешно спускается на воду. Это событие приветствуется радостными возгласами публики, сбежавшейся к нам на берег едва ли не со всей деревни. Очень много детворы. Ей мы и дарим наше творение, после того как сами испытываем на практике его действительно неплохие мореходные качества. При сильном течении сплав по реке далеко не самое безопасное занятие, какое можно себе представить. Однако плот поможет спасти жизнь оказавшемуся в экстремальной ситуации человеку.
Нас ожидает долгое возвращение на базу флота, прощальный обед в сержантском зале столовой учебного центра, данный специально в нашу честь командованием батальона, торжественное вручение официальных сертификатов об успешном окончании курса выживания в сельве, обмен сувенирами и трогательное расставание с друзьями-пехотинцами из Икитоса.
- Слава Богу, что все окончилось хорошо. В сельве возможна любая неожиданность, чаще всего неприятная. По отзывам моих инструкторов, вы успешно преодолели все трудности. У нас есть поговорка: «Люди уходят, но память о них остается»... - эти дружеские слова Роберто Барриоса, сказанные на прощание, остаются в душе каждого из нас навсегда.
...Почти за две недели до этого момента, спускаясь по трапу аэробуса «Люфтганзы» в теплые вечерние сумерки Лимы, я и представить себе не мог, что вскоре буду вспоминать о больших городах, как о чем-то нереальном, почти призрачном. Москва - далекий мираж, Лима - мираж близкий.
Сняв с ленты багажного транспортера свои вещи - защитного цвета баул и кофр с видеоаппаратурой, направляюсь вслед за товарищами к выходу из аэропорта. И вдруг за спиной раздается тихий девичий голосок, в котором слышны ноты крайней степени отчаяния: «Хэлп ми, Игорь, хэлп ми!.. Пли-из!..» В изумлении оборачиваюсь, и вижу Кристину - хрупкую перуанскую девушку-подростка, с которой познакомился во время перелета. Она направлялась к родственникам в Лиму из Европы на школьные каникулы.
Кристина стоит у транспортера с тремя абсолютно неподъемными сумками багажа, и умоляюще, едва ли не со слезами на глазах, смотрит на меня. Какие тут могут быть вопросы, надо спасать человека!.. Без лишних слов беру ее вещи и волоку их на улицу. Там, у решетчатого забора-барьера, отделяющего зону прилета от привокзальной площади, толпятся встречающие. Девушка узнает своих, радостно машет им рукой...
Несколько минут спустя юная перуанка тоже становится всего лишь миражом, мимолетным приятным воспоминанием.
Апрель - май 2002 года, г. Москва.
